В фильме Мела Гибсона “Апокалипсис” есть поучительный монолог. В картине его произносит индейский старейшина:
“И сидел человек в одиночестве. В глубокий печали. А звери собрались вокруг него и молвили: “Не хотим видеть тебя в печали… Проси у нас все что пожелаешь,и обретешь это”. И сказал человек:” Хочу иметь острое зрение”, и стервятник ответил: “Ты получишь мое”.
Человек сказал: “Хочу быть сильным”, ягуар ответил: “Ты станешь сильным как я”.
Тогда человек сказал: “Хочу познать все тайны земли”. Змей ответил: “Я открою их тебе”. И все звери согласились помочь ему, а когда человек получил все дары, которые они могли дать… он ушел…
И тогда сова сказала: “Теперь человек знает много и способен на многое, и мне вдруг стало страшно”. Олень сказал: “У человека есть все, что нужно… теперь печаль покинет его”. Но сова сказала: “Нет… я увидела пропасть внутри человека… глубокую как чувство голода, который ему не утолить. Вот что заставляет его грустить и так многого желать”… И он будет продолжать брать и брать… пока однажды МИР не скажет ему: “Мне нечего тебе дать, ничего у меня не осталось”…
Чувство голода знакомо многим. И все конечно же прекрасно знают, что голод бывает разным.
Существует голод, которому сложно дать определение. Наша постоянная жажда чего-то необъяснимого. Порой перерастающая во всепожирающую черную дыру. Как-будто мы едим и никак не можем насытиться. Словно мы пытаемся заполнить некую пропасть. Именно о ней говорил индеец.
Пропасть внутри человека, что это?
В книге Псалтирь упоминается о глубине человеческого сердца (Пс 63:7). Этот стих можно трактовать по-разному. Но есть и такое толкование, согласно которому, здесь речь идёт о неком третьем измерении. Измерении вечности и безмерности. Собственном измерении Бога – так рассуждал митрополит Антоний (Блум).
Это измерение заложено в нас Творцом. Оно и предназначено для Него. Это Его мир.
Вместить Невместимого – вот задача которая поставлена перед нами.
Но только мы, это пространство пытаемся заполнить не Богом, а всевозможными суррогатами.
“Ты создал нас для Себя, и не знает покоя сердце наше, пока не успокоится в Тебе” – писал блаженный Августин.
Вот и мечется наше сердце в поисках Того, Кто только и сможет заполнить эту пустоту.
Я бы назвал это жаждой Бога.
Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже! (Пс. 41:2)
Жажду эту, мы утоляем совсем не той водой, которую стоит пить. Мы часто подменяем “напитки”.
Как-то одного священника спросили, пугает ли его то, что наш народ употребляет много алкоголя. Он ответил, что его больше пугало бы обратное (здесь речь конечно же идёт о среде людей, отученных от веры в Бога). Отсутствие этой жажды, вот, что для него было по-настоящему страшно.
В атеистической среде люди, чувствующие эту пустоту, пытаются заполнить ее заменителями. Ощущая несовершенство этого мира и окружающей реальности, они пытаются вырваться из нее посредством суррогатов. Которые в свою очередь могут лишь давать иллюзию насыщения. Человек в итоге пуст. А вот отсутствие жажды, это и вовсе признак смерти. Поэтому есть две крайности. Или вкушать отраву или же не есть вовсе. Всё это ведёт к погибели.
Многие достижения человеческого рода были попыткой заявить о себе. Показать иллюзию своего величия. Цари провозглашали себя богами. Во все времена человечество возводило “башни до небес”, постоянно доказывая свою значимость и пытаясь приобрести славу. Работа и смысл жизни их были направлены на внешнее. А в этом ли слава? Во внешнем ли только? И насколько важны все эти доказательства?
Священное Писание утверждает, что вектор устремленности человека должен быть направлен во внутрь, в глубину сердца. И вот тогда засияет человек в истинной своей славе. Пустота будет заполнена.
Глубокий человек всегда по-настоящему велик и свободен, ведь его глубина наполнена Творцом!
Протоиерей Александр Лопушанский
председатель Комиссии по канонизации святых
Опубликовано на сайте Гомельской епархии
(13)
